За выдвижение Александра Лукашенко кандидатом в президенты на выборах 2015 года собраноболее 530 тысяч подписей. У его соперников значительно меньше. И не факт, что остальным семи претендентам в кандидаты удастся собрать необходимые сто тысяч.
После выборов 2010 года Лукашенко говорил, что распорядился отдать часть своих подписей другим претендентам. Повторится ли такая ситуация в нынешнем году, если ни один из соперников действующего претендента не наберет необходимое количество подписей?
— Дарить свои голоса является противозаконным, поэтому, если исходить из закона, то это невозможно. Другое дело, что можно закрыть глаза на то, что некоторые не собрали сто тысяч, и ради политической целесообразности признать их кандидатами в президенты. Поскольку не совсем удобно, если в бюллетене для голосования будет одна фамилия Лукашенко, — отмечает политолог Валерий Карбалевич. — Такая ситуация вполне реальна, и тогда власти сами будут определять, кто лучший спарринг-партнер для Александра Григорьевича.
— Кто из семи участников сбора подписей может быть этим самым спарринг-партнером?
— Таких должно быть не менее трех. Во-первых, должен быть кандидат от реальной оппозиции. Поскольку Гайдукевича приписать к реальной оппозиции тяжело, Запад в это не поверит. А Лукашенко нужно как-то размораживать отношения с Западом. Самый реальный кандидат для Лукашенко – Татьяна Короткевич, которую он, кстати, похвалил в недавнем интервью независимым журналистам, назвав ее фамилию. Возможно, это и есть оптимальный спарринг-партнер для Лукашенко.
Но, помимо нее, должен быть еще кто-то из претендентов, который позиционирует себя и не оппозиционером, и не явным сторонником действующей власти. Это Улахович, Гайдукевич и Терещенко. Вполне реально, что это будет Улахович, как вариант, иначе совсем тяжело объяснить, почему он вообще появился.
— Сможет ли электорат поверить, что тот же Улахович соберет сто тысяч подписей?
— Это неважно. Я не думаю, что большинство вообще будет грузить себе голову этой проблемой. Вопрос «верит – не верит» — это вообще не проблема для Лукашенко.
— То есть, может повториться нечто похожее на то, что мы имели на выборах 2010 года?
— Это не совсем сценарий 2010 года, потому что тогда регистрировали всех. Сейчас же, вполне возможно, зарегистрируют тех двух человек, которых я назвал, но логику Лукашенко и его окружения не всегда можно просчитать.
— Насколько велики шансы, что нынешние выборы будут признаны международным сообществом?
— Мне кажется, что понятия «признаны» или «не признаны» в наших медиа употребляются без понимания, о чем идет речь. Что касается постсоветского пространства, то тут вариантов нет: здесь всегда будут приходить к выводу, что все демократично. Что касается наблюдателей БДИПЧ ОБСЕ, то и здесь будет традиционный вывод, что белорусские выборы не соответствовали европейским стандартам. Но я не думаю, что выводы, сделанные европейскими наблюдателями, как-то повлияют на отношения Беларуси с Западом.
В этих выводах, с одной стороны, может быть сказано, что выборы не соответствовали европейским стандартам, а с другой стороны, что в них есть определенный прогресс. Что после выборов, скажем, не было массовых арестов кандидатов в президенты, активистов оппозиции, не появились новые политзаключенные – вот уже и прогресс. И как раз европейские политики зацепятся за эти слова о прогрессе, а не за те выводы, что выборы не соответствовали европейским стандартам, и будут продолжать процесс нормализации отношений с официальным Минском.
